Днепрянину Павлу Демченко 91 год. Еще ребенком пережил голод 1933 года в одном из сел Кировоградщины. Именно в этом регионе Украины Голодомор свирепствовал особенно сильно. Собранные Павлом Константиновичем фотографии уникальны. А страшные, но правдивые воспоминания поистине бесценны.
Первыми в колхозы побежали лодыри и бедняки
— В последний раз я был в своем родном селе Могильном Кировоградской области четыре года назад, — рассказ Павел Демченко. – Сейчас уже, к сожалению, здоровье не позволяет туда поехать. Односельчане были людьми зажиточными и гостеприимными, кто в совхозах, кто в колхозах трудились. Отец — хлебороб, работал, не жалея сил, старался прокормить семью: маму, меня и сестру Анастасию. Когда родители поженились, у них было две десятины земли. На них построили хату, посадили вишни, яблони, сливы. Вскоре в нашем хозяйстве появилось хорошее сельхозоборудование, а также корова, лошадь, овцы, домашняя птица. Все изменилось, после того как прозвучал призыв Сталина к коллективизации. Нужно было создавать коллективные хозяйства и «честно» делить выращенное. В колхозы и совхозы сразу же вступили лодыри и бедняки. А вот такие, как мой отец, быстро лишились своего достатка. По сути, он стал крепостным в коллективном хозяйстве, мать теперь была вынуждена работать не на себя, а на полях коллективного крепостничества. Так в нашу хату постучался голод. Отныне хлеба вдоволь мы не ели: питались картошкой, тыквой да мамалыгой.
Дальше – больше. Обеспеченных селян стали раскулачивать, а лентяев назначать на руководящие должности. Сегодня Павел Константинович часто вспоминает главную «патриотку» села Наталью Шмалий. Она всегда носила красную косынку и выгоняла на снег босыми и раздетыми детей – «кулацких выродков». Никогда не забудет Павел Демченко и такую историю. Ранней весной 1933 года сельские активисты решили учинить расправу над семьей, которая вовремя не заплатила налоги. Это были родственники Паши, он частенько бывал у них в гостях и знал, что ели они лишь картошку да кабаки. А в школу из пятерых детей ходил только Иван – на всех была одна-единственная залатанная пара обуви.
Обещали накормить в коммуне
В тот злополучный день соседский мальчишка Гриша увидел, что дядя Василий с тетей Устиньей тайком откопали на своем огороде спрятанную в яме картошку. Хотели ее высушить, перебрать и посадить. Об этом Гриша рассказал сельскому активисту Мельнику. Вскоре ко двору «кулаков» подъехала подвода с пьяными комбедовцами – представителями комитета бедноты. Ворвавшись в хату, они вынесли последнюю одежду взрослых и детей, посадили в мешок трех кур, петуха и стали кричать: «Где хлеб спрятали, кулаки проклятые?!» Мешки с зерном закапывали в ямы, предварительно обложив их соломой. Такую схованку и разыскали безжалостные комбедовцы, после чего стали грузить зерно на подводу.
— Старшая дочка Василия, рыдая, упала на колени перед уполномоченным «из района» и стала просить: «Помилуйте, товарищ начальник! Мы же от голода умираем!» — вспоминает Павел Константинович. – А он в ответ усмехался: «В коммуне не помрете! Там всех будут одинаково кормить!» В тот же день экспроприированные зерно, картошку и свеклу отвезли на колхозный склад, остальное награбленное имущество «строители новой жизни» поделили между собой. До самого утра они жарили и ели кур, запивая их водкой… Вскоре от голода умер самый старший член той семьи – дед Исаак, а за Василием пришли милиционеры. Его отправили на строительство Беломорканала. Оттуда он вернулся через два года: босой, опухший от голода, с выпавшими из-за цинги зубами, с хроническим воспалением легких. Прожил он недолго… А еще хорошо помню, как пьяные большевистские слуги возле хаты отца писателя Василия Мыколюка смеялись и горланили под балалайку:
Долой, долой заможника,
Долой, долой багатіїв та куркулів.
Комсомольці зараз мужні стали,
За сто миль, за сто земель куркулів прогнали!
Соседка съела своих детей
Никогда не забыть Павлу Демченко весну 33-го. По сельским улицам ходили ободранные старцы, их вели опухшие дети. Подходя к хатам, они пели молитвы и просили милостыню. Однажды, услышав такую молитву, маленький Павлик взял кусочек черного хлеба, который мама отложила для него и сестрички, разделил его пополам и отдал голодным детям. Дедушка Павлика часто ловил воробьев, отрывал им головы, а из крохотных тушек бабушка варила на всю семью суп со свеклой. Однако пробовать такое «изысканное блюдо» доводилось нечасто – бывало, селяне ели даже сдохших от голода кошек и собак. Недалеко от семейства Демченко жила Тодора Вуглова, хату которой Паша и Настя обходили десятой дорогой. Соседи рассказывали, что она съела собственных детей.
— Люди в нашем селе каждый день умирали десятками, их везли на кладбище и хоронили, как скотину – без гробов и поминок, — вспоминает Павел Константинович. – Помню одного «особенного» покойника, который удостоился чести быть похороненным в домовине: от голода умер приверженец колхозной жизни Потап Байбуз. Перед траурной процессией большевики несли красный флаг и портрет Сталина, играл духовой оркестр. Возле наших ворот один из участников процессии крикнул: «Стань, музыка!» Все остановились. «Я так скажу, товарищи-братцы. Активист Потап Байбуз, этот беспартийный большевик, не от голода умер. У Потапа не было еды, потому что он все добровольно отдал в колхозный склад, в пользу бедняков!»
Он потом еще долго рассказывал о близкой всемирной пролетарской революции и счастливой жизни в колхозе…
— Мама, есть хотим! — не раз плакали Павлик и его сестренка.
— Нечего вам дать, кулеш еще не сварился: влажная солома плохо горит… — отвечала мать.
Борщ из крапивы и лободы – вот какая еда была чаще всего на столе в семье Демченко весной и летом 33-го. Осенью за выращенную сахарную свеклу мать получила от сахарозавода несколько килограммов желтого сахара-сыровца.
«Сладости не трогать: скоро Рождество, нужно будет подсластить кутю и узвар!» — пряча «сокровище» в скрыню, наказала детям Анна.
А однажды, вернувшись вечером с работы, она увидела, как Паша и Настя прогрызли дырочку в торбочке и лижут сахар. Молодая женщина села и горько заплакала. В 1934 году Анна слегла, не выдержав тяжелой работы в колхозе: она ушла из жизни в 28 лет.
После войны счастье улыбнулось Павлу Демченко: он женился на односельчанке Юлии Черчелюк, с которой прожил больше 60 лет (недавно ее не стало). Получив филологическое образование, Павел Константинович много лет проработал учителем, в том числе и в днепропетровской школе №73. А в 2011 году издал книгу «Не забыть мне родное село». В ней он честно и подробно описал многое из того, что ему довелось пережить.
Читайте также
Бідні ділилися з біднішими… Спогади про Голодомор очевидця з Дніпра
Голодомор в Украине: воспоминания днепрян
Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram.