После аннексии Крыма отец и сын Рубцы решили: независимость Украины нужно отстаивать с оружием в руках. Но вместе служить им так и не довелось. 23 марта 2014 года у Юрия Михайловича не выдержало сердце. Алексей отвоевал за двоих: прошел Иловайский котел, получил страшные ранения, побывал в плену. А теперь продолжает воевать в суде. Он отстаивает свое законное право на получение денежной помощи при ранении.
«Заберите одеяла, пусть хохлы мерзнут!»
Алексей пообещал матери Зинаиде Филипповне, что не пойдет в армию 40 дней после смерти отца. Слово свое сдержал. До начала мая был в «Самообороне Днепропетровска», дежурил на блокпостах, осваивал азы тактической медицины.
Он стал проситься в полк «Днепр-1». Три недели обучения, две недели на полигоне полка «Днепр-1» и всем взводом – на передовую.
— 18 августа я был уже в Иловайске, — рассказывает Алексей Рубец. – Прямо с полигона мы попали в штурм, узнали, что такое обстрел «Градами», минами, когда по тебе стреляют из пулемета и друзья погибают. И все это за один день.
Пять человек не выдержали испытания боем и попросились назад домой. Он остался, хотя дома ждали жена с дочкой. Десятилетняя Диана верила, что папа выполнит обещание и поведет ее в школу 1 сентября. Она тогда очень обиделась. А папа в День знаний был уже в плену.
Из Иловайского котла выбирались на автобусах. Тот, на котором ехал Алексей, заглох. Вместе с тремя бойцами сели на БМП и попали под обстрел. Все, кроме него, погибли.
— Я пришел в себя, а вокруг никого, — вспоминает Алексей. – Позвонил заму командира полка Максиму Дубовскому. Сказал, что буду взрываться. «Не дури», — услышал в ответ. И связь пропала. Дополз до края дороги. Закопал свой бронежилет, каску. Разбил и закопал телефон. У меня было прострелено колено левой ноги и оторвана часть ступни правой. Перебинтовал, как мог. Нашел тонкое дерево и поднялся по нему. Шел, оставляя за собой лужи крови. За шесть часов преодолел около четырех километров. Увидел колонну русской техники и сдался в плен.
Его показали фельдшеру. Он осмотрел раны и не стал ничего делать. «Нас повезли в Ростовскую область в полевой госпиталь ВДВ России, — рассказывает Алексей Рубец. – Там мне под плохо введенным местным наркозом ампутировали часть стопы. Эту боль не забыть никогда. На следующий день нам сообщили: «Вас сегодня отдадут Красному Кресту». Глаза завязаны, ничего не видим. Ко мне кто-то подошел и сказал: «Передайте своему командованию, что бесчеловечно оставлять такое количество раненых и погибших на полях».
В плену Алексей Рубец пробыл четыре дня. Но воспоминаний хватит на всю жизнь. Поили водой из ставка, кормили объедками, давали подзатыльники. В памяти из тех дней: «Заберите у них одеяла. Пусть хохлы мерзнут!» И ответ: «Не будем забирать, в них переносили трупы». А раненым, которые потеряли много крови, было все равно, чем укрываться. Было очень холодно.
Научился ходить заново — и на передовую
Из плена Алексея привезли в полевой госпиталь в Розовке, а уже оттуда – в ОКБ им. Мечникова. Хирурги поставили диагноз: огнестрельное ранение обеих ног, миновзрывная травма. У него уже начинался некроз правой стопы. Чтобы спасти ногу, врачи применяли вакуумную терапию. «Просачивающейся кровью убирали омертвевшую ткань, — вспоминает боец. – Я должен был выдержать девять дней. Выдержал шесть. Часть стопы спасли».
В Мечникова он пролежал больше месяца. Дочку долго не пускали, ведь в отделении гнойной хирургии – самые тяжелые раненые. А она готовилась к встрече. Принесла брошку в виде украинского флага, на которой написано: «Все буде добре», и смайлик. «Когда уходил, оставлял дома ребенка, — вспоминает Алексей. – В больнице я увидел дочку с такими глазами, будто она всю жизнь познала».
Еще через месяц сняли гипс и отправили на реабилитацию в Польшу. Там Алексея заново научили ходить и даже бегать. «Благодаря минеральным водам и физиопроцедурам я научился ходить почти как нормальный человек, — делится он. – Конечно, постоянно испытываю боль и дискомфорт. Таблетки стараюсь не принимать».
Оформлять инвалидность не стал. Он должен был вернуться на фронт. «Для меня было очень важно отомстить за моих пацанов, — говорит Алексей Рубец. – За один день 29 августа из тринадцати человек остались в живых только пятеро».
В январе 2015-го он вернулся в полк «Днепр-1». И еще больше года воевал на юге Донецкой области – Мариуполь, Широкино, Чермалык, Лебединское. Раны и травмы головы давали о себе знать. Во время службы Алексей несколько раз терял сознание. И решил вернуться домой в Днепр.
Жертвы реформирования
Еще в феврале 2016 года Алексей Рубец прошел МСЭК, которая установила 25 процентов потери трудоспособности. От группы инвалидности он тогда отказался, поскольку собирался продолжать службу в МВД. Напомню, что полк «Днепр-1» находится в подчинении этого Министерства.
Справка МСЭК была нужна для получения одноразовой материальной помощи при ранении в размере 70 прожиточных минимумов для трудоспособных лиц. В течение двух месяцев после подачи документов ему должны были выплатить 108 тысяч гривен. Но денег нет до сих пор.
— После ранения я был милиционером, — поясняет Алексей. – 7 ноября 2015 года стал полицейским. Получился юридический казус. В Законе «О Нацполиции» есть переходные положения, которые действовали до конца 2016 года. В них четко указано, что бывшие сотрудники приравниваются к полицейским. Но при этом не было никаких нормативных документов.
На заявление с просьбой выдать одноразовую материальную помощь в связи с ранением из ГУНП в области пришла отписка. Потом Алексей Рубец безрезультатно писал письма в Министерство внутренних дел и Администрацию Президента. «Я знаю как минимум сто человек с такой же проблемой, — рассказывает он. – Это бойцы из нашого полка, подразделений «Ивано-Франковск», львовские «Світязі», ребята из Нацгвардии Донбасса. Все остались без выплат».
После неоднократных попыток добиться справедливости Алексей решил обратиться за помощью в правозащитную группу «Січ».
— Мы подготовили заявление в ГУНП в области, — рассказывает Владимир Плетенко, юрист «Січі». – Нам ответили, что в данный момент законом не предусмотрена выдача одноразовой материальной помощи при ранении. Якобы этот вопрос не урегулирован на законодательном уровне. Мы не согласились с этим. В переходных положениях прописано, что действие нормативных актов автоматически переходит с лиц, именуемых в прошлом милиционерами, на тех, кого называют сейчас полицейскими.
Возможно, это такой способ экономии бюджетных средств. Мол, надоест стучаться головой в стену и многие, претендующие на помощь, отсеются.
Юристы правозащитной группы «Січ» подготовили и подали иск в Днепропетровский окружной административный суд. Иск был удовлетворен, судья И. Гончарова приняла решение: обязать Главное управление Нацполиции в области повторно рассмотреть заявление о назначении одноразовой помощи при ранении Алексею Рубцу. Однако Нацполиция с решением суда не согласилась и подала апелляцию. Хотя с законом уже полный порядок. Летом этого года Верховная Рада внесла изменения в статью №97 Закона «О Нацполиции». Бывших работников, которые остались на службе, приравняли к полицейским. На прошлой неделе Апелляционный суд оставил решение суда первой инстанции без изменений.
…4 декабря 2016 года у Елены и Алексея Рубцов родился сын Максим. Ребенок недоношенный, шестимесячный. Два месяца он провел в реанимации для новорожденных. Ежедневно приходилось платить не менее 500 гривен. Спасать маленького Максимку помогали все – родственники, друзья, знакомые, однополчане. А в это время чиновники МВД, многие из которых даже не нюхали пороху, раздраженно посылали Алексея куда подальше.
Елена МИСНИК, фото автора и из личного архива Алексея Рубца
