С Геннадием Корбаном я тесно сотрудничал с 2004 года, когда работал главредом в медиа, полностью или частично контролировавшихся олигархом Игорем Коломойским. До сих пор забавляет, когда всеведущие журналисты либо политологи говорят о происках т.н. «группы «Приват». Говорят и не видят колоссальной разницы между вертикально интегрированными холдингами типа «СКМ» Ахметова и свободным объединением «по интересам» приватовских структур. Пытаясь постичь суть последних, я даже придумал аналогию с «мыслящим океаном» из лемовского «Соляриса». Впрочем, мы отошли от темы.
Корбан, безусловно, был одним из главных участков «мыслящего океана» и не только. В его компактном, но пафосном офисе на центральном проспекте Днепропетровска можно было столкнуться с широко известными в узких кругах персонажами – от прокурора до криминального авторитета и от чиновника до банкира. Тридцатилетний на тот момент паренек миниатюрного телосложения внимательно всех выслушивал, взвешивал аргументы и выносил вердикт. На инкрустированном столе лежал Талмуд с золоченой дарственной надписью. Думаю, эта картина возбудила бы самого Бабеля.
Таким он и запечатлелся в моем сознании – скромным, тихим и могущественным, без лишних сомнений бросающим собственные миллионы на борьбу с общественным, как он его понимал, злом. В 2004-м таким злом был тогдашний губернатор Днепропетровщины Владимир Яцуба, человек, который десять лет спустя, будучи главой Севастопольской городской государственной администрации, без сопротивления сдаст вверенный ему город рашистским оккупантам. Потенциальных предателей Корбан чувствовал за версту.
Шли годы, Геннадий Корбан приобрел сомнительную славу «рейдера №1». Но если проанализировать персон, лишившихся в процессе т.н. «рейдерских захватов» собственности, то среди них едва ли не главным окажется Павел Иванович Лазаренко, матерый ворюга, которого украинское государство наказать так и не смогло. А Корбан смог, хотя и ценой жизни соратника, убийство которого до сих пор не раскрыто. Кстати, здание приватизированного Павлом Лазаренко римо-католического собора Геннадий Корбан возвратил верующим, не являясь при этом ни католиком, ни христианином.
Учитывая упомянутый бэкграунд, к началу 2014 года я был уверен, что Геннадия Олеговича знаю неплохо. И только последующие события показали ошибочность этого суждения. Корбан образца 2014 года – это «Мерседес», в который внезапно вставили двигатель от «Мазератти». Фактически занимая губернаторский пост, он отказался от роскошного кабинета. Поселился в небольшом совещательном зале, куда с утра до ночи ломились добровольцы в камуфляже, волонтеры, родственники павших воинов, генералы, чиновники, бизнесмены.
Спрессованные впечатления от рокового года во власти, который вылился для Корбана президентским награждением орденом Мужества и трехмесячной (опять же, «президентской») отсидкой в вонючем СИЗО, вопреки всему, остаются самой сильной характеристикой этого человека.
— Геннадий Олегович, — возле Днепра неизвестные рубят лес.
— На заборе «Южмаша» кто-то ночью написал сепаратистские лозунги.
— Военные не могут получить положенные им два гектара земли.
По всем этим и множеству других сигналов тут же, на совещании, принимались решения, озвучивались приказы, назначались сроки исполнения. «Рейдер» и «конфиктолог» на поверку оказался прекрасным управленцем.
Даже спустя два с лишним года, далеко не обо всем, что мы, на тот момент сотрудники ОГА, видели и знали, можно рассказывать. Добро в Украине до сих пор наказуемо, а гражданский подвиг зачастую приравнивается к преступлению. Но человека, который вместе с единомышленниками спас ключевую область страны от захвата российскими оккупантами, мы должны уважать и помнить. Что бы о нем ни говорили государственные пиар-менеджеры, какой бы грязью его ни обливали наемные райтеры. Главное, чтобы потомки знали: Корбан – это человек, спасший Днепр. И имя его в нашем прекрасном городе сохранится в веках.
