Смерть по собственному желанию: нужно ли легализировать эвтаназию в Украине

Какая связь между розовым пятачком мультяшной свинки Пеппы и эвтаназией? Кто-то из ютуберов или тиктокеров в конце прошлого года запустил в интернете грустную историю о том, как Пеппа заболела. Да так сильно, что родители решили освободить ее от мучений и сделали ей укол смерти. То есть подвергли эвтаназии. Не поверившие в такой шокирующий финал сериала пользователи подняли вопрос «Как умерла свинка Пеппа?» в прошлогодний ТОП-запросов к Гуглу из Украины. Примерно в это же время тема легализации эвтаназии снова вернулась в наше информационное пространство, второй раз менее чем за два года. В 2019-м этим вопросом обещал заняться народный депутат Гео Лерос, комментируя самоубийство пожилой киевлянки, страдавшей онкозаболеванием. В 2021 году авторы новой концепции обновления Гражданского кодекса Украины предложили легализовать пассивную эвтаназию и ассистированное самоубийство, ссылаясь на практику Европейского суда по правам человека и право на достойную смерть.

Нужна ли Украине легализация эвтаназии? Мы спросили об этом у врача-онколога, психолога и священника.

К пациенту — как к человеку

Активную эвтаназию в нашей стране вряд ли легализируют в ближайшее время. Для этого нужно, чтобы в умах медиков, психологов и священников сформировалось единое воззрение на эту проблему. В этом уверен Виктор Завизион, врач-онколог высшей категории, кандидат медицинских наук, доцент кафедры онкологии и медицинской радиологии Днепропетровской медакадемии.

Настораживают медиков не только моральный и религиозный аспекты. Кто и как будет делать эвтаназию? Как эту процедуру будет трактовать Уголовный кодекс? Сейчас активная эвтаназия — это однозначно убийство.

 — На данный момент ни наше законодательство, ни большинство медиков явно не готовы к введению такой нормы, — уверен Виктор Завизион.  – Многие боятся выписать обезболивающее онкобольному: опасаются органов, контролирующих оборот наркотических средств. Хотя уже с 2013 года у всех семейных врачей есть возможность обеспечить таким пациентам адекватное обезболивание. В законодательстве все прописано, все это реально. Другое дело, что бюрократизировано.

За пять лет практической работы Виктора Завизиона (тогда еще районным онкологом) у него был только один пациент, который хотел, чтобы врачи помогли ему уйти из жизни. Рак кишечника, множественные пролежни. Наркотики он получал больше десяти раз в сутки, но дозы хватало на полчаса.

— Он молил бога, чтобы быстрее умереть, и просил, чтобы ему помогли, — вспоминает онколог. — Мы этого сделать не могли. Других вариантов на то время не было. Полгода в кошмаре жила вся семья. Это действительно было страшно и больно.

Легализации добровольного ухода из жизни даже только самых тяжелых онкобольных в последней, терминальной стадии, по мнению медика, требует серьезной правовой базы.

— Много моральных и юридических аспектов, которые вряд ли сейчас возможно соблюсти не только в частной практике, но и в государственной, — считает он. — Наша страна к такому не готова. Если бы мне сказали такое делать, ни за что бы не согласился. Я против такой практики. Что бы там не говорили, жизнь нам дарована Богом, и заканчивается она, наверное, по воле всевышних сил. Я за то, чтобы к пациенту относились, как к человеку.

Само понятие «достойная смерть», по мнению Виктора Завизиона, надо закрепить законодательно, как и право на жизнь. Но оно должно обеспечивать человеку паллиативную помощь – адекватное обезболивание и поддержку не только родственников, но и психологов, юристов, священников. Но не смертельный укол.

 — Около года назад был случай с молодой женщиной, мамой троих детей, — рассказал медик. — Рак желудка. Семья обеспеченная, ее лечили, но при этом держали в информационном вакууме. Она испытывала страшные мучения и совершенно не понимала, что с ней происходит. Я назначил обезболивающие. Но главное – рассказал, что происходит на самом деле. На следующий же день у нее был священник, после него пришел нотариус. Потом она собрала вокруг себя всю родню, чтобы попрощаться. У кого-то просила прощения, кто-то просил прощения у нее. Потом призналась: «Доктор, мне стало гораздо легче». Она умерла через несколько недель без боли, без физических и психологических мучений. Для меня этот случай – доказательство, что прежде всего нужна паллиативная помощь. А не укол, после которого человек просто заснет и не проснется.

Не перепутать бы ситуации

Психолог Ольга Гриценко считает, что возможность эвтаназии дает человеку свободу выбора.

— Если у измученного болезнью и физическими страданиями человека есть такой вариант выхода — эвтаназия, то он чувствует себя свободным, — говорит она. – Он сам решает, когда уйти.

Профессиональная психологическая подготовка к этому процессу пациента и его родных должна отделить ситуации, когда благая смерть – единственно возможное спасение от мучений, от других заболеваний, когда человеку хочется уйти из жизни.

— К примеру, от распространенной сейчас клинической депрессии, — пояснила Ольга. – Психотерапия и медикаментозное лечение в таких случаях могут существенно добавить человеку жизненных ресурсов. Выявить ситуации, когда это возможно — задача специалистов, которые должны иметь определенные методики. Могу ошибиться, но не думаю, что в Украине есть специалисты, которые глубоко и много работают с такими проблемами в рамках государственной или частной медицины.

Готовность медиков к проведению такого рода процедур – еще более сложная проблема, чем понимание пациентом непоправимости добровольного ухода из жизни. По мнению психолога, сделать такой выбор осознанно не менее сложно. Кто и как будет оказывать психологическую помощь человеку, который помогает другим уйти из жизни? Таких специалистов у нас в стране тоже нет.

Самая большая опасность от поспешной легализации эвтаназии, по мнению психолога, скрывается в низком уровне культуры в Украине.

— Легализация эвтаназии открывает множество поводов для манипулирования сознанием, деньгами, чем угодно, — убеждена она. — Сначала надо повысить общий уровень психологической и правовой культуры, обеспечить все необходимые аспекты паллиативной помощи. И только потом принимать законодательное решение о легализации эвтаназии.  

Бог дал — бог взял?

Совместный документ против эвтаназии подписали представители монотеистических религий в октябре 2019-го на встрече с Папой Франциском в Ватикане. Посланники христиан, евреев и мусульман осудили эвтаназию и ассистированное самоубийство как изначально неправильные действия, которые следует запретить: «Эвтаназия и самоубийство с помощью врача являются морально и религиозно неправильными и должны быть запрещены без исключений. Любое давление на умирающих пациентов с целью покончить с собой активными и преднамеренными действиями категорически отвергается».

— Позиция церкви в этом вопросе категорична, эвтаназия считается подобной самоубийству, — подтвердил Андрей Пинчук, настоятель храма святого архангела Михаила в селе Волосское. — Жизнь дарована Богом, человек не может ни самостоятельно прерывать ее, ни участвовать в прерывании жизни – ни своей, ни чьей-либо другой. Самый великий дар – это дар жизни, она священна.

По словам отца Андрея, эвтаназия недопустима, но те, кто в здравии, обязаны позаботиться о достойных условиях для тех, кто приближается к порогу смерти. Человек не должен умирать в запредельных страданиях, не должен терять человеческое достоинство.

— Когда человек действительно уходит, облегчить его состояние уже не только медицинская задача, но и социальная, — уверен Андрей Пинчук. – Обезболивание обеспечивает медицина, все остальное — социальные службы, родственники. И еще в таких ситуациях обязательно должен быть открытый доступ духовного наставника той религиозной конфессии, к которой принадлежит человек. Именно в таком общении он сможет почерпнуть смелость, необходимую для понимания: «Я ухожу».

Что бывает, когда ни родственникам, ни медикам, ни священникам не удалось найти понимание с умирающим, отец Андрей, к сожалению, узнал на собственном опыте.

— Дети и внуки привезли меня к мужчине лет 60, — вспоминает священник. — Он категорически не хотел принять новую реальность, в которой неожиданно очутился, отказывался принять, что умирает. Стал озлобленным, раздражительным, всю свою ненависть выплескивал на близких. Мы проговорили с ним часа два, но я до сих пор не уверен, что он примирился с уходом. Человек должен понять, что его прекрасная, интересная, насыщенная жизнь подходит к концу. Остались считанные дни, когда он сам может подвести черту: с кем-то помириться, собрать в последний раз родню, оставить наставление детям и внукам, исполнить какое-то свое самое безумное желание, которое не успел воплотить при жизни!

Действия тех, кто помогает в проведении эвтаназии, церковь тоже оценивает однозначно:

— Разрешение на эвтаназию ставит вопрос не только о том, кто на нее соглашается, — напомнил Андрей Пинчук. — Человек, который проводит процедуру, независимо от степени его участия, своими руками помогает самоубийству. Когда человек приближается к смерти, одна секунда может все поменять. Но уже будет поздно, — Инна Внукова.

— Ни для кого не секрет, что пассивная эвтаназия у нас применяется уже давно. Приходит человек в онкодиспансер и узнает о своем диагнозе. Надо лечиться. Старые препараты для химиотерапии со страшной интоксикацией – это минимум десять тысяч на месяц. Курс лечения на месяц самыми недорогими лекарствами обойдется в 70 тысяч. Более оптимальными — 180 тысяч за три недели. А денег у человека нет. Что остается? — Виктор Завизион, врач-онколог высшей категории, кандидат медицинских наук, доцент кафедры онкологии и медицинской радиологии Днепропетровской медакадемии.

Руслан Стефанчук, вице-спикер Верховной Рады, депутат от фракции «Слуга народа»:

— Худший вопрос, который существует, — незаданный. Когда мы закладывали это предложение в концепцию, даже не ожидали, что оно вызовет резонанс. Такие институты давно существуют во многих странах Европы. Этот вопрос становился рассмотрением в ЕСПЧ как право на достойную смерть. Если в украинских и европейских обществах у многих людей есть запрос на решение такого вопроса, мы не могли его обойти. Поэтому заложили его на рассмотрение и предложили обсудить специалистам: медикам, психологам, психиатрам и другим. Эту тему и в дальнейшем будем обсуждать максимально открыто. А наша задача – в случае введения этого института – максимально оградить от злоупотреблений.

Андрей Пинчук, настоятель храма святого архангела Михаила в селе Волосское:

— У нас еще не созданы такие условия, чтобы нас не мучила совесть из-за того, как умирают наши близкие. Человек должен уходить, не теряя своего достоинства, в мире с самим собой, родными, окружающим миром, в гармонии, примирившись с Богом.

В странах, легализовавших эвтаназию, человек должен многократно заявить о своем желании уйти из жизни и обосновать это. Если ему дают разрешение, оно оформляется юридически. Чаще всего применяется так называемая ассистированная эвтаназия, когда медики готовят все для процедуры, а препарат себе вводит сам пациент, таким образом еще раз подтверждая свой выбор. Для эвтаназии используются большие дозы наркотических препаратов. Процесс считается безболезненным — человек погружается в сон, и дыхание постепенно останавливается.

За последние шесть лет в Украине президенту подали 15 петиций о необходимости закона об эвтаназии. Последнюю зарегистрировали 4 февраля этого года, пока что она набрала 19 голосов из необходимых для рассмотрения 25 тысяч.

Канадские власти останавливают государственное финансирование хосписов, которые не соглашаются на проведение эвтаназии в своих структурах. Тем, кто согласится, продолжают возмещать 50 процентов всех расходов. «В основном это вопрос денег, — комментирует действия властей Нэнси Мэйси, основательница и директор хосписа. – Эвтаназия дешевле, чем содействие развитию паллиативной помощи». Канадские религиозные деятели тоже отреагировали на решение властей: «Вместо того, чтобы развивать культуру опеки, мы мчим навстречу смерти».

Мода на смерть?

В Нидерландах добровольный уход из жизни с помощью врача практиковали задолго до принятия закона об эвтаназии. Суды регулярно принимали решения в пользу докторов, делавших пациентам смертельные инъекции. В середине 90-х эвтаназию стали делать даже психически больным пациентам по их просьбе.

Нидерланды – мировая столица эвтаназийного туризма. На втором месте по популярности – Швейцария, но там процедура стоит намного дороже – от 4000 до 10000 евро.

В Нидерландах эвтаназию может требовать для себя любой гражданин страны, если ему или ей исполнилось 12 лет. Но до 16 лет требуется разрешение родителей на процедуру. Если пациенту от 16 до 18 лет, его родители поставят в известность о его решении, но их мнение ни на что не повлияет.

 Поводом к ассистируемому уходу из жизни могут стать любые физические или психологические страдания – определение их степени целиком зависит от врача и пациента. Кроме того, эвтаназии могут быть подвергнуты психически больные люди, даже если их диагноз предполагает, что они не полностью осознают, что делают. Эвтаназия практически бесплатна – ее стоимость входит в стандартную медицинскую страховку, которая есть у каждого голландца. Нормой для Голландии стали завещания с требованием, чтобы родственники обеспечили эвтаназию составителю, если он заболеет болезнью Альцгеймерам или деменцией и перестанет осознавать происходящее. Добровольный уход из жизни в Нидерландах стал своего рода предметом престижного потребления.

В 2018-м министерство юстиции и министерство здравоохранения Нидерландов вышли с совместной законодательной инициативой: обеспечить каждого жителя страны старше 70 лет бесплатной таблеткой смерти, которую можно купить в аптеке и принять без всяких консультаций с врачом. Пока законопроект заморозили.