Создавая семью, большинство думает, что это навсегда. Но, к сожалению, ситуации, когда совместная жизнь семейной пары не сложилась, совсем не редкость. Хорошо, если бывшим супругам удалось сохранить если не дружеские, то хотя бы мирные отношения. Особенно, когда в семье есть дети. Хуже, когда начинаются родительские войны, в эпицентре которых — ребенок. Хотя далеко не всегда право воспитывать его является конечной целью одной или даже обеих сторон.
Добиться права на дочь
Когда Анна познакомилась с Олегом, который был намного старше, ей нравилось чувствовать себя девочкой рядом с настоящим мужчиной: сильным, опытным, мудрым. По крайней мере, так казалось с самого начала. Шло время, у пары родилась дочь Марина. Однако потом что-то в семье не заладилось.
Впрочем, вряд ли это случилось в один момент. Как признается сама Анна, она на многое закрывала глаза, хотела, чтобы у ребенка был отец. «Стерпела, даже когда муж избил меня, — рассказывает она. — Думала, все образуется».
Когда это случилось еще раз, теперь уже при дочери, иллюзий у молодой женщины не осталось. Но даже тогда она все еще не решалась на развод. Тем более, что муж решил уехать из города в село к матери. Сказал, что хочет работать на земле. Семью видел только по выходным, когда Аня с Мариной приезжали к нему в деревню. Так прошло почти четыре года.
Зачем Анне и Олегу были такие отношения? Аня считает, что для мужа — это некоторым образом был вопрос престижа. Мол, в селе все видят, что у него молодая жена, красивая, умная дочь.
Мама уделяла Марине много внимания — девочка ходила в бассейн, занималась в музыкальной школе. Говорит, что помощи от мужа практически не видела — ни финансовой, ни в воспитании ребенка. Поэтому и решила избавиться от семейных отношений, которые совершенно изжили себя. Тогда и началось самое неприятное.
Естественно, папе никто не запрещал видеться с дочкой. Когда он бывал в городе, мог отвести ее на занятия, забрать оттуда. Аня была спокойна, пока однажды ей не позвонила учительница Марины и не поинтересовалась: почему девочки не было на уроке в музыкальной школе. «Я просто не поняла: как это не была? – вспоминает Анна. — Папа же отвез ее, они уже должны возвращаться домой?» Женщина стала звонить мужу, а в ответ услышала: «Дочка теперь будет жить со мной».
Обращения в службу по делам детей, полицию ничего не дали. Формально папа имеет на дочь такие же права, как и мама. Аня поняла, что без судебного разбирательства не обойтись. Однако до суда женщина так и не смогла добиться права проживания дочери у себя.
— А наш папа суды затягивает и затягивает, понимает, что ему это выгодно, — делится Аня. — Чем дольше весь процесс, тем больше времени дочка живет с ним, а значит отвыкает от меня.
Видеться с дочерью Олег практически не дает: то она приболела, то занята. За все время, пока тянется эта история, Аня видела девочку всего два раза, причем оба — под надзором папы. Звонки — очень нечастые и короткие.
— Я даже на день рождения смогла только передать подарок, догадывалась, что муж повезет дочку в город в какой-нибудь ТРЦ, только не знала в какой, мне об этом никто не собирался говорить, — сокрушается мать.
Зачем Олегу дочь? Анна считает, что совсем не от большой любви. «Знаю, что у него большие долги, а я, в случае, если дочка останется у него, буду выплачивать алименты», — считает она.
Чтобы добиться прав на дочь, Аня наняла адвоката. А у мужа их два, их задача — как можно дольше тянуть судебное разбирательство. Кстати, Олег — бывший правоохранитель, так что юридические тонкости ему знакомы и понятны гораздо больше, чем Анне.
Но больше всех из-за сложившейся ситуации страдает шестилетняя Марина. По рассказам Анны, папа постоянно настраивает дочь против нее, говорит, что у мамы якобы уже есть другая семья и другая дочка.
— Конечно, это все неправда, — говорит Анна со слезами на глазах. — А хуже всего, что как-то в разговоре со мной дочка сказала такую фразу: «Когда я с папой, я буду говорить, как папа. А когда буду жить с тобой — тогда буду говорить, как ты. Ну разве это нормально для психики ребенка? Проконсультировать Марину у психолога он не дает.
И возможностей для развития в городе у малышки, конечно, больше, чем в селе, утверждает Аня. Больше всего женщина мечтает о том дне, когда все это закончится. «Тогда я возьму мою девочку и уеду с ней подальше из этого города, от наших проблем, чтобы это никогда не повторялось», — мечтает она.
Аня надеется, что следующее судебное заседание по делу об опеке над ребенком все-таки состоится, несмотря на все усилия по его затягиванию со стороны мужа. И готова идти до конца, чтобы вернуть дочь.
Семь месяцев судов
В борьбе за своего сынаВиктория прошла все круги ада. Она не любит об этом вспоминать. Но иногда воспоминания приходят сами, хотя со времен войны с семьей бывшего мужа за опеку над сыном Артемом утекло уже много воды.
У Виктории непростая судьба. Мама ее умерла очень рано, 12-летнюю девочку воспитывала бабушка. Потом не стало и ее, в 16 лет Вику забрал в свою семью родной дядя.
Когда молодая женщина познакомилась с будущим мужем, тот очаровал ее красивыми словами и обходительными манерами. Неудивительно, ведь такого в жизни Виктории было немного. «А ведь не скажешь же, что совсем неопытная девочка была — 24 года», — сейчас уже с улыбкой вспоминает Вика.
Несмотря на то, что у Виктории была своя квартира, жила семья вместе со свекровью. Кстати, свою квартиру она считает одной из причин того ада, через который ей предстояло пройти.
Когда забеременела, муж не особенно выражал радость. «Я до 9-го месяца не могла понять, нужен ли ему этот ребенок, — рассказывает Виктория. — Но зато точно знала, что я сама очень жду его».
Когда родился Артем, семья продолжила жить у свекрови, хотя отношения между женщинами не заладились, а муж и сын в одном лице занял равнодушную позицию и даже не пытался как-то сгладить ситуацию.
— Когда малышу был месяц, свекровь пришла ко мне и сказала — уходи по-хорошему, ребенка ты больше не увидишь, — вспоминает Виктория.
Отойдя от шока, женщина решительно отказалась. И тогда началось по-плохому: Викторию забрала скорая, поскольку свекровь заявила, что та якобы буйная, агрессивная, бьет ребенка и никому не дает жизни в доме.
— То, что на ребенке ни синячка, никого не остановило, — вспоминает мать. — И меня на три недели отправили в психоневрологический диспансер на обследование.
О ситуации узнали коллеги Вики, они-то и поддержали ее в сложной ситуации. Выйдя из больницы с диагнозом «послеродовая депрессия», женщина выяснила, что все деньги с ее зарплатной карты сняты, на кредитке — большой долг, хотя денег она оттуда не снимала.
— Думаю, все делалось для того, чтобы доказать, что я неспособна содержать ребенка, — рассказывает Виктория. — А если бы получилось признать меня душевнобольной (не зря же отправили в психушку), тогда муж получил бы надо мной опеку, а значит — и право распоряжаться моим имуществом.
Но семья Виктории просчиталась в одном: она — боец по жизни. Не добившись ничего в органах опеки и правоохранительных (папа имеет такие же права, как и мама), женщина обратилась на телевидение. Сюжет увидела адвокат Юлия Сегеда, она бесплатно взялась помогать Виктории. Очень поддержал молодую маму коллектив. Ее сразу же приняли обратно на работу, собрали вещи, выручили деньгами.
И началась война за Артемку. Суды тянулись семь месяцев. Все это время о том, как живет сын, Вика узнавала урывками: от медсестры, которая приходила к мужу домой на плановый осмотр, от каких-то общих знакомых. К малышу ее семья мужа категорически не подпускала. И даже когда суд принял решение в пользу Виктории, вторая сторона конфликта не спешила выполнять его.
— Но я была готова идти до конца — до самой последней инстанции. Меня ничего бы не остановило, настолько я хотела увидеть и обнять сына, — рассказывает Виктория.
Еще месяц женщина безуспешно пыталась забрать сына. Помогло лишь вмешательство адвоката, которая пояснила второй стороне конфликта: за невыполнение решения суда можно заработать если не реальный срок, то реальную судимость точно.
— Когда я впервые почти за восемь месяцев увидела сына, взяла его на руки, я расплакалась, — вспоминает Виктория. — Столько времени он рос без меня, так изменился. Точно могу сказать: день, когда я забрала Артема, был таким же счастливым, как тот, когда я его родила.
Кстати, женщина не стала запрещать свекрови и теперь уже бывшему мужу видеться с малышом. «За все пять лет после того, как я забрала Артемку, папа видел его всего два раза, — говорит Вика. — Вот и весь ответ».
Папы тоже плачут
Днепровский правозащитник Юлия Сегеда может многое рассказать о родительских войнах. На ее практике бывали ситуации, которые сложно себе даже представить.
— Очень часто в центре конфликта стоят не интересы ребенка, есть какая-то другая причина, — рассказывает она. — Ребенок в таком случае становится инструментом для манипуляций одной или другой стороны.
Кстати, мнение о том, что манипулировать ребенком или его интересами могут только папы — в корне ошибочно. Мамы тоже часто используют этот прием.
В любом случае, если разгорается война за ребенка, в ее основе лежат изначальные разногласия между родителями, утверждает адвокат. И приводит лишь два примера из многих.
Павел — весьма обеспеченный мужчина. Дом, машина, бизнес. Но отношения с женой не сложились. Она ушла к другому, забрав с собой маленького сына, и с новой семьей переехала в другой город. Однако к экс-супругу у женщины имущественные претензии. О том, что видеться с ребенком по нормальному графику позволит, когда они решат свой спор, конечно, напрямую она не заявляет. Но в ответ на вопрос папы, когда он сможет полноценно видеться с сыном, говорит: «Давай сначала решим НАШИ вопросы». И это говорит само за себя.
Итог — вопрос опеки над ребенком рассматривается в суде. Как долго это продлится, непонятно. А пока малыш остается заложником взрослой ситуации.
Александр — ветеран АТО. После развода долго боролся за право полноценно общаться с сыном, принимать участие в его жизни. Пока шли суды, парень рос, взрослел. В какой-то момент мама поняла, что не справляется с его воспитанием сама. И обратилась к папе. К сожалению, за время родительских войн, папин авторитет словами и оценками мамы был совершенно подорван. Теперь им приходится выстраивать отношения заново.
А ведь все могло быть совершенно по-другому, если бы родители вовремя вспомнили, что когда-то были близкими людьми.
Звездные войны
Знаменитости тоже замечены в родительских войнах. Так в Украине в свое время очень громко воевали известная телеведущая Снежана Егорова и ее экс-супруг, шоумен Антон Мухарский. У них трое совместных детей — Арина, Андрей и Иван. Все они после развода родителей остались с матерью. Тем не менее, взаимным обвинениям украинских звезд не было числа. Егорова утверждала, что Мухарский совершенно не помогает материально, тот обвинял бывшую жену в том, что она манипулирует детьми и говорит неправду.
Два года судилась и самая красивая пара Голливуда — Анджелина Джоли и Брэд Питт. И только по истечении этого долгого срока бывшие супруги смогли договориться об опеке над детьми — 17-летним Мэддоксом, 15-летним Паксом, 13-летней Захарой, 12-летней Шайло и 10-летними Ноксом и Вивьен.
Стаття 160 Сімейного кодексу України. Право батьків на визначення місця проживання дитини
Місце проживання дитини, яка не досягла десяти років, визначається за згодою батьків. 2. Місце проживання дитини, яка досягла десяти років, визначається за спільною згодою батьків та самої дитини. 3. Якщо батьки проживають окремо, місце проживання дитини, яка досягла чотирнадцяти років, визначається нею самою.
Автор: Наталия АДАМОВИЧ.
Категория: Архив, Новости Днепра, Общественные и социальные новости Днепра
