«Дома я человек совершено бесполезный», — Радий Шевченко

Его служба оказывается на месте самых страшных трагедий раньше всех. Сотрудники Днепропетровского областного центра экстренной медицинской помощи и медицины катастроф с 9 мая 2014 года эвакуируют раненых с места боев в зоне АТО. Они каждый день видят смерть, кровь и человеческие страдания. Но остаются людьми и верят в лучшее.

С Радием Шевченко мы познакомились в Америке в 2008 году, когда медики и журналисты приехали в штат Юта перенимать опыт организации и проведения Олимпийских игр. Вернее, еще раньше – на предвари­тельном собеседовании. И знакомство наше началось с… конфликта. Я не помню, в чем была суть, но вижу, как сейчас: Радий спокойно, точно и убежденно от­стаивает свою точку зрения. А потом так же въедливо он допытывал американцев по поводу работы меди­цины катастроф и собирал документы. В то время как некоторые наши коллеги не знали, как утрамбовать в чемоданы шмотки, он тащил в самолет целые фо­лианты каких-то нормативов, протоколов и прочих до­кументов. И хотя Евро-2012 мы в Днепре так и не дождались, медицина катастроф у нас состоялась. Теперь я даже в страшном сне не могу себе представить, как бы мы без нее обходились сейчас, в условиях войны.

— Скажи, пригодился тебе тогда американский опыт?

— Если честно, не очень. Во-первых, с Евро-2012 не сложилось. От больницы Мечникова мы отсоедини­лись в качестве отделения консультативно-экстренной медицинской помощи. По всей области оперировали, принимали роды, тяжелых пациентов доставляли в Днепропетровск и Киев.

— Но все-таки вы стали медициной катастроф?

— Вначале у нас в штате было 96 единиц. Но в 2010—2012 годах прошла реформа медицины, и, что касается нашей службы, на удивление, все получилось! Ликвидировали отделения «скорой помощи» в райбольницах, создали единую систему, мы ушли на областной бюджет с нормальным финансированием. До этого «скорая помощь» в глубинке была чем-то вроде падчерицы: на машинах «неотложки» возили бухгалтеров в казначейство, посылали их за какими-то бланками, чуть ли не картошку копать. В 2011 году приняли Закон об экстренной медицине. В некоторых областях объединение службы в один центр произошло раньше.

 

Сегодня в штате областного центра медицины ката­строф 3080 человек. Мы охватываем весь регион, кро­ме Кривого Рога. Обслуживаем 2,3 миллиона человек. Центральная диспетчерская работает с весны 2015 года. Она находится на улице Владимира Антоновича (бывшая Свердлова), 65а, на территории больницы скорой помощи. Диспетчер видит, какая бригада находится ближе всего к месту вызова. Все звон­ки поступают на 103. В год получается в среднем миллион вызовов. Мы значительно укрепились транспортом. У нас 176 новых машин, в которых есть все необходимое для спасения жизни.

— Вы постоянно проводите соревнования и тренировки с коллегами. Для чего?

— Это соревнования в мастерстве и умении оказать экстренную медицинскую помощь. Когда счет идет на минуты, действия медика должны быть отработаны до автоматизма, а ошибки могут стоить жизни. Соревно­вания проводятся с 2009 года и носят имя основоположника службы на Днепропетровщине Степана Алек­сандровича Бешты.

 

В этом году масштабные учения-соревнования прошли 5 октября на базе Приднепровского центра ГСЧС. Это один из лучших в Украине тренировочных центров, для него закуплены самые современные манекены на полтора миллиона гривен. На них можно отрабатывать приемы реанимации. С гордостью могу сказать, что наши бригады очень достойно выступают и на всеукраинских чемпионатах. В этом году в Кременце мы стали чемпионами Украины. И мне очень приятно смотреть на молодежь, не по годам грамотную и мудрую, с горящими глазами.

— Кстати, о людях. Какая зарплата у медиков, которые всегда оказываются на переднем крае?

— У врача с двадцатилетним стажем, колесны­ми, доплатами за непрерывный характер работы и еще на полторы ставки – это около десяти ты­сяч гривен в месяц. График работы – сутки через двое. До одиннадцати вызовов в сутки. Зарплата небольшая, поэтому в нашей службе 40 процентов людей пенсионного и глубоко пенсионного возраста. Есть сейчас хорошая молодежь, интерны. Мне очень хотелось бы, чтобы они остались. Но зарплата в 3200 гривен сегодня, когда нужно содержать семью и ты живешь на съемной квартире, а еще вышел новый айфон, но ты понимаешь, что он тебе не по карману, как не экономь, – вряд ли стимулирует остаться. Невы­сокие зарплаты заставляют людей собирать клубнику в Польше, работать на стройках, хотя мы делаем, что можем, но это мизер.

— Война. Твои самые страшные впечатления.

— В 2014-м мы приняли первые борта с ранеными. Забирали наземным транспортом из прифронтовых Бахмута (Красноармейск), Доброполья, Селидово, Курахово. Позже отладили доставку раненых и железнодорожным транспортом. Получали до тысячи сво­док ежедневно. Всего за время АТО оказали первую помощь и доставили в Днепр 9226 бойцов. Граждан­ских не считали.

 

Самые тяжелые впечатления – это как забирали из Мариуполя тяжело травмированных деток. У шести­месячной малышки тогда погибли родители, а ей са­мой оторвало кисть. Было жутко, когда привезли маму с тремя детьми, у которой оторвало ногу. Выгружали из самолетов раненых бойцов с вывороченными нару­жу кишечниками…

 

Это счастье, что есть больница Мечникова и соз­дана медицина катастроф, иначе потерь было бы в десятки раз больше! За годы войны мы отладили ло­гистику, развернули госпитали поближе к линии АТО. Сейчас уже привозят прооперированных, раны обработаны, пациенты стабильны. Еще раз подчеркну, что служба выстояла благодаря реформе, которой хотят провести не всегда обдуманную ревизию и нарушить механизм, что работает хорошо. Ведь получилось до­статочно четко и эффективно.

— Недавно ты опубликовал на своей странице в Фейсбуке фото в черной футболке с надписью «Лу­ганск – это Украина!» Чем был вызван этот флэшмоб?

— Мы не должны забывать, что на той стороне тоже наши люди и многие из них — патриоты. У меня папа — врач, начинал в Рубежном Луганской области. Работал на три города сутками. Папе 75 лет, и он до сих пор читает медицинскую литературу.

 

Несмотря на большие потери санитарного тран­спорта и сотрудников, на благо Украины сегодня рабо­тает, например, Игорь Анатольевич Кияшко, который возглавлял до 2014 года Донецкий центр медицины катастроф. Он вывез с оккупированной территории в Краматорск шесть машин «скорой помощи» и бри­гады, став личным врагом Безлера. Я считаю это насто­ящим гражданским подвигом.

— Поговорим о любви. У тебя семья. Чем занимаются жена, дети? Хватает ли времени на личное? Я знаю, ты занимаешься спортом.

— Жена дерматолог, 22 года работает в поликлинике Мечникова. Семью спасает то, что мы не видимся ни на работе, ни дома (смеется). После работы стараюсь попасть на тренировку, потом с детками немного пройтись. Дочке 19 лет, закончила школу с золотой медалью, второй курс мединститута. И двое сыновей, которым в октябре исполнилось по пять лет.

 

Да, спорт стараюсь не забрасывать. По-прежнему качаюсь, занимаюсь бегом и волейболом. Участвовал в полумарафоне. После меня финишировали человек двести более молодых, и это не может не радовать.

 

Играю в волейбольной команде «Ред стоун». Жена занимается спортом на кухне (опять смеется). Они (женская половина семьи) внушили мне, что дома я человек совершенно бесполезный. Возможно, в этом и есть секрет?